Арина Бойко: FEM TALKS о феминистском просвещении
Иллюстрация: Варвара Гранкова
FEM TALKS – просветительский проект о феминизме, основанный в 2018 году Катериной Денисовой, Настей Красильниковой и Ланой Узарашвили. Они познакомились в МГУ, где Катерина и Лана были студент_ками философской магистратуры, а Настя – студенткой факультета политологии. В своих текстах, постах, подкасте и лекциях FEM TALKS освещают актуальные проблемы через призму феминистской теории и философии. В начале сентября они запустили четвертый поток курса «Алфавит феминистской теории» – на него записались более ста участ_ниц. Арина Бойко, соиздательница литературного журнала «Незнание», в последнем номере которого («Теория») опубликованы эссе Кати, Насти и Ланы, поговорила с ними о методах феминистского образования, профессиональной самоидентификации и энтузиазме.
Арина: Мы в «Незнании» никогда открыто не заявляли, что мы феминистский проект, но это всем сразу стало понятно. Когда мы объявили наш первый опен колл в августе 2019 года, то мы сразу встретились с фидбеком вроде: «Ну, какой же это литературный журнал, если они пишут “авторка”». В литературном сообществе, по крайней мере, это было чем-то новым. Встречались ли вы с такой критикой, когда только начинали?
Лана: Мне кажется, что в целом реакция была интересующейся и открытой к нам. Но одновременно с этим, было такое амбивалентное отношение: вроде мы что-то новое и модное, но всерьез за науку нас не воспринимали, потому что мы не институционализированы. В России в целом официальная наука и андерграунд смешаны очень сильно, потому что здесь нет очень жесткой конкуренции или высоких зарплат, как в западной неолиберальной академии. Здесь взаимодействие между активистами, блогерами и академиками более тесное — можно увидеть всех на одной конференции в качестве докладчиков.
Настя: У нас было даже содействие со стороны официальных лиц факультета, нам давали аудитории. На философском факультете МГУ, где Катя и Лана учились, у нас была кураторка Анна Костикова, но полной свободы не было, в некоторых моментах у руководства было стремление навязать свою точку зрения.
Катя: Сложность с реакцией профессионального сообщества на нас в том, что мы как бы зависаем между двумя форматами. С одной стороны, мы хотим привнести феминизм в стены академии. С другой, мы хотим нести наработки из академии в соцсети, в доступные статьи. Внешне мы выглядели модно и старались сразу обращать внимание на дизайн, следовать законам продвижения в соцсетях. Был скепсис со стороны академического сообщества и даже со стороны других феминисток, которые считали, что мы слишком гламурно себя подаем, и этой гламурностью растушевываем нашу изначальную цель и делаем всё слишком попсовым.
Настя: Масштабов мы в начале не могли представить. Не знаю, как у Кати с Ланой, но у меня не было таких ожиданий, что вот сейчас мы будем проводить встречи в МГУ, а через два года сделаем курс, на который будут записываться по семьдесят человек. Мне кажется, что мы многое делали на энтузиазме, потому что нам казалось это важным и очень нравилось. Мы постепенно обрастали разными форматами, коллаборациями, обязательствами, и не особо понимали, каким количеством задач мы обрастаем. Брали и брали их все на себя, потому что нам казалось, что это же наша идея и наш проект, мы должны вкладываться, нужно отчасти истощать себя, чтобы это всё развивалось дальше. В какой-то момент мы все выгорели. Сложно было продолжать дальше. Сейчас, наверное, заметно, что мы немного замедлились в нашей публичной презентации. Но в первую очередь, надо о себе подумать и о том, как ты будешь всё это вывозить.
Арина: Ваш курс «Алфавит феминисткой теории» был придуман в поддержку проекта FEM TALKS?
Катя: Мы просто хотели, чтобы наш проект начал приносить нам деньги.
Настя: Но первый набор был бесплатным, пробным.
Катя: Да. Деньги от курса не идут на проект, они идут на гонорары нам и лектор_кам. Потому что как и большинство людей в феминистской среде мы считаем, что любой труд должен оплачиваться, включая наш.
Арина: Мне интересно узнать, как вы придумали курс.
Лана: Мы изначально ставили цель восполнить нехватку феминистского образования в России. У нас практически нет феминистских академических школ, нет онлайн школ или они узконаправленные – например, это литературные инициативы, ридинг-группы. Мы хотели, чтобы люди могли прийти к нам и узнать про всё, а сделать это в трёх лекциях невозможно. Наш курс очень обширный и насыщенный, это прямо готовая программа по феминистским исследованиям.
Арина: Содержание курса представлено в форме алфавита: А – андроцентризм, Б – бинарность и так далее. Почему вы выбрали такой формат? И по какому принципу вы выбирали термины?
Лана: Алфавит мы придумали абсолютно случайно, это не результат каких-то долгих изучений методик преподавания. Нам понравился концепт, потому что отталкиваясь от термина, мы разворачиваем тему, и, кажется, что это нестандартно относительно классического структурирования по темам, это немного разбивает логику преподавания «от простого к сложному», и получается, что участники и участницы всегда вовлечены, потому что одна тема цепляется за другую и предполагает разные знания.
Настя: Само собой получилось, что в начале идут более общие и «вводные» темы. И чем ближе к концу курса и алфавита, тем более узкие и специализированные топики мы освещаем.
С некоторыми буквами не было сомнений, какую тему подвязать: например, «Х» — это христианство, а «Ч» — черный феминизм. А на некоторых мы попыхтели. Например, «Ц» — это центениалы, сразу наверное и неясно, о чем пойдет речь на таком занятии, но общая концепция — обсудить различные поколения феминизма в русскоязычной традиции (центениалы – люди, родившиеся после 2000 года, – прим. ред.). Это занятие веду я, сначала дается лекция про историю российского феминизма — от протофеминизма и зарождения женских движений в Российской империи до современного фем-активизма. В качестве домашнего задания участни_цы читают главу из книги «Феминистский самиздат. 40 лет спустя», пдф-версию нам любезно предоставили авторки! Потом на самом зум-созвоне я отвечаю на вопросы по лекции, потом мы обсуждаем прочитанное — иногда идем по подготовленным вопросам, иногда нет, в зависимости от желания участни_ц. И в конце есть два интерактива. Первый — это шуточный тест «Кто ты из поколений российских феминисток?», а второе — соотнести направления феминизма и известных нам феминисток.
Арина: Как устроено занятие на курсе?
Лана: За неделю до семинара мы отправляем записанную лекцию (в среднем, они длятся от 40 до 70 минут), список литературы и дополнительные материалы, а также вопросы к основному тексту. Затем встречаемся на семинаре, в рамках которого обсуждаем текст, заданный на дом, лекционный материал или кейсы из общественно-политической практики. Зачастую бывает так, что участ_ницы хотят обсудить то, с чем долгое время не могли сами разобраться, поэтому мы действительно много обсуждаем именно актуальные вопросы. У преподаватель_ниц есть бэкграунд в исследованиях, поэтому в результате этих дискуссий реально получается сделать важные выводы с опорой на исторический и теоретический материал. Каждые четыре занятия мы проводим онлайн-тест по темам, что помогает запомнить имена, даты, названия работ и основные понятия той или иной феминистской традиции.
Катя: При этом сами мы стараемся как можно меньше говорить, чтобы не навязывать свою точку зрения и дать высказаться всем желающим. Недавно одна из участниц даже предложила делать так, чтобы на вопросы учени_ц отвечали другие учени_цы, а не сразу преподаватель_ницы. Мне кажется, это здорово раскрепощает и позволяет еще лучше запомнить материал. Очень часто преподаватели в университетах считают, что если они не смогут моментально ответить на чей-то вопрос или примут чье-то предложение по улучшению занятия, то потеряют авторитет и уважение учеников. Я не раз видела, как из-за такого стремления поддерживать привычные иерархии рушилась структура занятия или атмосфера в аудитории. Нам очень не хочется повторять такие ошибки, поэтому мы прислушиваемся к учени_цам и не стесняемся того, что приходим к каким-то организационным решениям вместе с ними.
Настя: Мне кажется, что преимущество любого феминистского образования в том, что у нас нет разделения, которое может быть в классическом образовании. Когда ты сидишь за партой сложа руки и лектор вещает свое знание, а ты сидишь, киваешь, записываешь и не можешь даже слово вставить.
Катя: Нельзя изучать феминистскую теорию и думать, что это просто буквы на бумажке — это конкретные прожитые опыты. Поэтому на семинарах мы не только проходимся по вопросам к текстам, но и проговариваем эти опыты. Когда учени_цы понимают, что могут здесь поговорить и о фанфиках, и о цвете волос, и о мастурбации — и это не будет каким-то нерелевантным «оффтопом», они вовлекаются и начинают проводить параллели между прочитанным и своей жизнью.
Настя: Особенно показательно, что после нашего последнего набора, часть слушательниц самоорганизовались в ридинг-группу, где они читают и обсуждают разные феминистские тексты, в том числе художественные – Крис Краус, Пресьядо, сейчас они читают «Силу» Наоми Алдерман. Это очень круто, что наш курс стал местом, где они все встретились.
Арина: Лично мне работа над «Незнанием» дала фиксированную идентичность: соиздательница журнала. Мне эта профессиональная идентификация дает ощущение стабильности и комфорта, а у вас есть такое?
Лана: Сейчас я только-только прихожу к осознанию, что я соосновательница такого уникального для России проекта. Я нащупываю эту идентичность и мне кажется, что она больше продюсерская, чем исследовательская. Мне еще сложно присвоить результаты, потому что очень нестабильная политическая ситуация. Мне хорошо известно, что случилось с гендерными исследованиями в нулевые — их не получилось институциализировать именно по политическим причинам, об этом можно подробнее узнать из нашего проекта «Генеалогии феминизмов». Мне вообще этот проект дал понять, что мы работаем в очень специфических условиях — это не то же самое, что делать феминизм в США или Западной Европе. И вот сложно здесь понять, будут ли все усилия иметь долговечный результат.
Катя: Я изначально очень срослась с проектом. Мне кажется, это очень большая редкость – найти, что тебе нравится и заниматься этим. Когда я разговариваю с людьми о проекте, они по-хорошему завидуют тому, что можно не просто работать за деньги, а делать что-то значимое, и у этого есть результат. Для меня важно, что я делаю это в команде, этот опыт помог мне понять, что важно кооперироваться и работать вместе: то, что мы сделали вместе, каждая из нас не способна сделать одна.
Полное слияние с проектом, которое произошло у меня, довольно опасно. В какой-то момент я поняла, что важно понимать, что есть отдельно проект и отдельно я, мои исследовательские интересы и карьерные цели. Мне кажется, в коллективных независимых проектах важно помнить о том, что это всё-таки не корпорация, а личности. Мы не просто FEM TALKS, мы конкретные люди, которые стоят за этой инициативой.
Арина: Я согласна. Иначе работа отдельного человека становится как будто невидимой.
Катя: Да, это большой аспект. Ты говоришь «я вместе со всеми веду соцсети», но это довольно обезличенно, и твоя самооценка начинает зависеть от успеха проекта. И ты думаешь: а какое место занимаю здесь я? Если бы меня не было, читатели заметили бы, что меня нет? Поэтому я поняла, что мне важно напитывать и наполнять себя как самостоятельную исследовательницу, вместо того, чтобы без оглядки вкладывать всё только в проект.
Настя: Мне очень близко то, что сказала Катя про растворение в проекте: всё время вот это «мы написали, мы сделали, мы выложили» и так далее, когда по факту это сделала кто-то одна из нас. На восьмое марта в этом году я написала пост в инстаграм про то, что для меня важен этот праздник, и Аня Кузнецова, участница первого набора нашего курса написала: «Настя, спасибо за то, что ты делаешь». И я ответила: «Вообще-то это не я, это мы». Катя пришла и написала: «Мне кажется, важно каждую из нас отдельно выделять в проекте, мы не общее тело». И я подумала: да.
Арина: Несмотря на то, что я начала с вопроса про критику, у меня тоже нет чувства, что нас захейтили. Нас многие из литературного сообщества поддержали и я благодарна за эту поддержку. Сейчас мне кажется, что «Незнание» действительно что-то меняет в своем поле. Например, тем, что мы устраиваем опен коллы, делаем процесс публикации более прозрачным или пишем открыто об отсутствии или наличии авторских гонораров. А есть ли у вас ощущение, что вы что-то меняете?
Настя: Мне кажется, что одна из главных наших заслуг (мне прям сложно говорить слова «наша главная заслуга») мы показываем, что за термином «феминизм» есть огромная традиция, теоретическая и не только. Это годы и десятилетия борьбы, текстов, обсуждения. Это не то, что придумали вчера или привезли из США. Это огромное комплексное течение, от которого нельзя отмахиваться. Даже если вам хочется отмахнуться от феминизма, нужно сначала его изучить, потому что это важная вещь. Вот как раз, Арин, ты говорила в начале, что вы не позиционировали себя как феминистский проект, но это подразумевалось, а у нас произошла немного обратная ситуация, потому что мы изначально говорили, что мы проект о феминизме, о женщинах, а потом, изучая этот вопрос в течение трех лет, мы пришли к тому, что брать одних женщин в вакууме нельзя. Нужно разбираться в антирасистской борьбе, в ЛГБТК+ теории, есть еще эйблизм, классизм и так далее. Всё это очень переплетено и взаимосвязано. Уже невозможно говорить о женщинах отдельно – это тоже важный посыл, который наш проект несет.
Катя: Для того, чтобы быть популярными и собирать лайки, необязательно быть простыми. Иначе получается бесконечное проговаривание основ: что такое сексизм, что такое патриархат, существует ли обратный сексизм. Хотя это тоже очень важно. Но не только основы могут привлечь внимание: людей не пугают новые слова или академический язык. Существуют штампы про то, что внимание стало такое короткое и люди не могут его долго удерживать, нужно попроще и покороче. Но мы получаем много слов благодарности за то, что у нас такие обстоятельные и длинные подкасты, со списком литературы в конце. И некоторые даже писали, что основывали на наших подкастах и списках свою научную работу в университете.
