Ольга Проскурина: Деньги

Иллюстрация: Дана Марасинова

Главная редакторка журналов «Деньги» и «Отдел культуры» (Republic) Ольга Проскурина отвечает на один из самых сложных вопросов современности — что такое деньги? Как они работают и как определяют властные отношения в обществе? На чем основаны экономические отношения и куда они могут привести? Мы продолжаем публиковать тексты-интервью, собранные в 2021 году, на основные темы современности.

Что такое деньги сегодня?

Деньги — это кровь экономики. Это то, что делает экономику возможной — от личного капитала до государственного. Формы денежного капитала меняются с развитием технологий. Криптовалюта вызывает подозрения у некоторых людей, но это тоже форма капитала, которая может быть очень ценной. Например, несколько лет назад мой знакомый купил один биткоин за $100 ради эксперимента. В 2021 году курс биткоина колебался между $40 000 и $60 000. В любом случае, большая часть капитала в мире сегодня существует в виде записей на счетах. В этом смысле криптовалюта не является чем-то принципиально новым, как бы её адепты не пытались это доказать – просто еще один финансовый актив. По мере развития капитализма деньги все больше и больше становились безналичными, но сути дела это не меняет.

Деньги — это символическая ценность. Бумажные банкноты и металлические монеты требуются в повседневной жизни всё меньше и меньше, поскольку экономика все больше модернизируется. В первом тысячелетии до нашей эры в Китае появились бронзовые монеты, а затем в VII веке нашей эры — бумажные деньги. С течением времени эти изобретения распространились по всему миру. В XXI веке деньги становятся все более виртуальными. В некоторых странах с низкой цифровизацией, например, бумажные деньги по-прежнему широко используются, однако электронные платежи быстро проникают туда. Банковских отделений может и не быть, зато у людей есть смартфоны с мобильным интернетом, а значит, есть доступ к банковским или платежным приложениям.

В 2020 году благодаря пандемии, всеобщей изоляции и стремительному скачку интернет-услуг, эта тенденция окончательно стала мэйнстримом по всему миру. Когда сегодня западные СМИ пишут, что какая-то знаменитость заплатила пять миллионов долларов наличными за новую квартиру, подразумевается именно сумма с банковских счетов этой знаменитости. А не то, что Леонардо ди Каприо или Билли Айлиш пришли заключать сделку с чемоданами, распухшими от купюр.

Всё, что мы называем денежным оборотом, в действительности является просто цифрами в компьютерных программах

То же самое происходит и в корпоративном мире. Всё, что мы называем денежным оборотом, в действительности является просто цифрами в компьютерных программах. За ними не обязательно стоят реальные бумажные деньги, монеты или золотые слитки, как было еще 150 или 100 лет назад. Федеральное казначейство США выпускает облигации на триллионы долларов, и эти долговые обязательства используются всеми банками мира в качестве повсеместно признаваемого финансового инструмента с высшим уровнем надежности. Однако это не означает, что все казначейские обязательства гарантируются триллионами бумажных долларов, которые напечатала Федеральная резервная система (то есть американский Центральный Банк). Сами облигации в бумажном виде больше не существуют. И облигации, и доллары — это всего лишь записи на счетах. Главное, чтобы эти цифры сходились.

Зачем печатают наличные деньги?

Деньги — это универсальная мера цен на товары и услуги. Сами по себе, без привязки к товарам и услугам, деньги не имеют смысла: будь то монеты, бумажные купюры или цифры на счетах. Именно потребности людей, корпораций и государства запускают денежный печатный станок — не важно, реальный или виртуальный.

Предположим, что глава государства хочет, чтобы уборщицы, учителя и врачи проголосовали на выборах за его партию. Чтобы мотивировать этих прекрасных людей, правительство повышает им зарплаты и пенсии. Люди, конечно, с радостью будут тратить эти деньги: скорее всего, они даже предпочтут расплачиваться, как прежде, наличными и снимут нужные суммы в банкомате. После этого они купят на эти деньги подсолнечное масло, кроссовки и стиральный порошок. Увидев рост спроса на эти товары, продавцы начнут повышать цены. В какой-то момент людям перестанет хватать денег, которые им выдали в обмен на правильное голосование. Чтобы люди не возмущались и глава государства со своей партией усидели на месте, им могут еще повысить зарплаты. Однако, как правило, эти повышения не успевают за ростом цен: в рыночной экономике слишком много сложных взаимосвязей, чтобы можно было ими управлять.

Именно потребности людей, корпораций и государства запускают денежный печатный станок — не важно, реальный или виртуальный

В результате денежная ценность падает, происходит инфляция. В худшем случае это может привести к гиперинфляции, как в Германии в 1920-х годах или в России в 1990-х. В обращение идут купюры с многими нулями, которых с трудом хватает на хлеб или стиральный порошок. Одним из ярких примеров последних лет является Зимбабве, где в 2000-х годах цены удваивались каждые три часа, а местные жители возили деньги на тележках, чтобы купить самое необходимое на рынке. Государство просто не успевало вводить новые банкноты с дополнительными нулями.

В то же время американский Центробанк в течение последних 30 лет каждый год печатает все больше и больше долларов, и на долларовой инфляции это не сказывается. В разгар пандемии денежный баланс казначейства США вырос до $1,812 трлн — это рекорд за всю историю американской финансовой системы. Причем $1,4 трлн были напечатаны всего за три с половиной месяца, с апреля по июль. Как раз тогда в США начались выплаты финансовой помощи населению и бизнесу. В итоге объем наличных денег на счетах американского минфина превысил размер ВВП Канады, которая занимает 10-е место в мире по объему экономики. Грубо говоря, США на все наличные деньги, которые у них были в этот момент, могли купить целую Канаду. Но этого, конечно, не произошло. Целей таких у США не было, никто не выставлял на продажу Канаду, а наличные средства нужны были самим американцам и американкам, чтобы покупать все необходимое для жизни и оплачивать счета за коммунальные услуги или обязательные платежи по кредитам.

При этом спрос на доллары по-прежнему остается высоким во всем мире. Доллар уже полвека остается главной резервной валютой для всех стран. Даже Китай или Россия, несмотря на антиамериканскую риторику и попытки сделать свои валюты свободно конвертируемыми, расчеты между ними в основном проводятся в долларах США. Получается, проблема инфляции из-за эмиссии доллара осталась в прошлом. Это еще одна из парадоксальных черт современности.

На чем держится ценность денег?

Ценность денег держится на доверии между людьми. Звучит, может быть, слишком красиво, но на практике это сугубо прагматический вопрос. Глобальный спрос на доллары США, который не даёт им обесцениться, основан на всеобщей уверенности в том, что американская экономика — самая сильная в мире и в обозримом будущем таковой и останется.

Слово «кредит» происходит от латинского «credo», что означает «вера». Кредитование, следовательно, является вопросом веры и доверия между банком и его клиентами. Предположим, я директор завода по производству тракторов. Я хочу выпускать их больше, чем раньше, чтобы зарабатывать больше денег. Однако для этого мне нужен новый цех со станками, а на здание и оборудование не хватает средств. Тогда я обращаюсь в банк за деньгами и обещаю поделиться с банком будущей прибылью от продажи тракторов, то есть выплатить как сумму кредита, так и проценты по нему. Если банк верит в меня и мой план, то выдаёт кредит. В идеале наш завод после этого выпускает новые трактора, успешно продаёт их честным землепашцам, получает прибыль, расплачивается с банком и может вложить оставшиеся деньги в производство новых тракторов.

Ценность денег держится на доверии между людьми

Так же все работает и с ипотечными кредитами гражданам, и с потребительскими. Все это — вопрос веры со стороны банка и его клиентов: в то, что экономика будет расти, всем в этой экономике найдется место, и все будут хорошо жить, наращивая свой доход. Все верят друг другу.

Но как только что-то идет не так, вера заканчивается и случается кредитный кризис. Так было с финансовым кризисом в Америке в 2007-2008 годах, которому предшествовала излишне оптимистичная оценка рисков. Огромное количество людей с низким или нестабильным доходом, которым обычные банки не давали кредиты, получали кредиты на жилье под более высокие ставки в готовых рисковать банках и финансовых компаниях. Затем кредиторы выпускали облигации, обеспеченные этими кредитами, и продавали инвесторам, которые верили, что с кредитами, обеспеченными жильем, не может случиться ничего плохого. Но оказалось, что все эти бедные люди с нестабильным доходом не могут расплатиться по своим кредитам, а недвижимости, под которую выданы такие вот рискованные кредиты, в США уже слишком много — соответственно, цены на нее начали падать. То есть кредиторам полностью вернуть свои деньги уже было невозможно. Оказалось, верить в этой ситуации нельзя было никому.

Ситуация с кредитованием в России усугубляется тем, что у нас небольшая экономика, страна бедная, и люди в последние 20 лет всё больше живут в кредит. Без кредитов многие не смогли бы свести концы с концами. Для жителей провинции это часто единственный способ купить еду, обувь для детей или школьные учебники, а также отремонтировать свой дом или квартиру. Банки и микрофинансовые организации с удовольствием выдают кредиты под высокие проценты совсем небогатым людям, таким как врачи, учителя и уборщицы, потому что зарабатывают на них за счет этих высоких процентов.

Как вопрос денег связан с гендером?

Деньги — это богатство и власть. И здесь мы неизбежно сталкиваемся с вопросом о том, как распределяется богатство и власть между людьми. В глобальном рейтинге миллиардеров Forbes на 2022 год занесено 2668 человек, из которых женщин — всего 327. При этом самые высокие позиции в рейтинге занимают наследницы семейных капиталов. Женщины, которые сами построили свой бизнес, в этом списке являются меньшинством.

В глобальном рейтинге миллиардеров Forbes на 2022 год занесено 2668 человек, из которых женщин — всего 327

Гендерный разрыв в оплате труда составляет, по разным оценкам, от 20% до 30% в пользу мужчин. Аналогично обстоят дела с кредитованием: мужчине с большей вероятностью дадут кредит, он будет больше и на более выгодных условиях, чем женщине. В западных деловых СМИ часто пишут о подобных случаях, например, жена одного состоятельного американца случайно узнала, что один и тот же банк предоставил ей меньший кредитный лимит, чем мужу, при том, что они оба работали в одной и той же компании и являлись совладельцами бизнеса. Фактически, скоринговые модели банков оценивают женщин как заемщиков второго сорта по сравнению с мужчинами — как в бизнесе, так и в личных финансах.

Что такое скоринг? Это предсказание платежеспособности человека на основе набора параметров. Банк или иная организация, дающая деньги взаймы, присваивает каждому потенциальному заемщику некое число, сумму баллов – по-английски «score». Одним из наиболее популярных индикаторов является вероятность дефолта, то есть число от 0 до 1 (или 0% до 100%), показывающее, с какой вероятностью каждый конкретный заемщик не вернет деньги. Величина score также помогает определить, какую сумму можно доверить клиенту.

Примеров гендерного неравенства в финансовой сфере можно множить, но причина будет одна и та же. Это стереотипы патриархального общества, когда мужчина считается единственным добытчиком и кормильцем в семье, а женщина — иждивенцем. Несмотря на то, что в XXI веке большинство женщин в развитых и развивающихся экономиках обеспечивают себя и свои семьи самостоятельно, они по-прежнему сталкиваются со стереотипами общества. Кроме того, женщины по всему миру вовлечены в неоплачиваемую работу, такую как уход за детьми, пожилыми и немощными членами своей семьи, и тратят на домашние дела в два раза больше времени, чем мужчины. Таким образом, в сумме женщины работают еще больше, но на их материальное положение и финансовую независимость это никак не влияет.

Несмотря на то, что в XXI веке большинство женщин в развитых и развивающихся экономиках обеспечивают себя и свои семьи самостоятельно, они по-прежнему сталкиваются со стереотипами общества

Однажды я брала интервью у иранской правозащитницы Ширин Эбади. Она защищала женщин в Иране от шариатского суда, отсидела в тюрьме, бежала из Ирана в Европу и получила Нобелевскую премию мира в 2003 году. Денежное содержание премии, кстати, было конфисковано иранскими властями. Это касается вопросов богатства и власти. Она говорила, что всегда настаивает на одном: образование — это ключевой вопрос независимости для женщины. Если женщина будет хорошо обучена, она сама сможет разобраться, как устроить свою жизнь, и удачное замужество не будет для нее единственным возможным карьерным исходом. Конечно, это актуально для всех патриархальных обществ, в первую очередь для таких, как иранское. Однако, согласно последней переписи населения, в России 55% людей с высшим образованием — это женщины. И это не улучшает ситуацию с гендерным неравенством в оплате труда и карьере, потому что на постах, связанных с распределением ресурсов и управлением, по-прежнему находятся мужчины. Очевидно, чтобы женщин-руководительниц и женщин-предпринимательниц было больше, это должно стать предметом государственного интереса и стимулирования.

Можно ли устранить гендерный дисбаланс, если государство начнет оценивать неоплачиваемый домашний труд и выплачивать безусловный базовый доход?

У моей любимой французской певицы Мари Лафоре есть песня «Cadeau» («Подарок»). Она рассказывала на концертах предысторию этой песни: однажды, когда она готовила ужин, её сын зашёл на кухню и протянул ей записку. В ней было написано: «За то, что я убирал всю неделю свою кровать – 3 франка, за то, что я ходил за покупками – 1 франк, за то, что я следил за младшим братом, пока ты ходила за покупками – 1 франк 25 сантимов, за то, что я выбросил мусор – 75 сантимов, за то, что я принес обратно мусорное ведро – 1 франк 10 сантимов, за то, что я полил цветы на балконе – 25 сантимов. Итого: 9 франков 85 сантимов». В общем, ребёнок выставил счёт Мари Лафоре. Далее начинается сама песня: «Мои 9 месяцев терпения и 12 часов страдания в родах – подарок; мои бессонные ночи – подарок», — и так далее. Всё заканчивается тем, что мальчик говорит: «Мама, я тебя люблю», и больше таких счётов ей не выставляет.

В общем, песня очень трогательная. Зал, обычно, по мере приближения к финалу, начинал рыдать. Однако, сама по себе, попытка оценить этот неоплачиваемый домашний труд в деньгах может привести разве что к мелодраматическим сценам, когда все члены семьи будут выставлять друг другу счета. Может ли государство взять на себя оплату этих расходов? Все зависит от его приоритетов и финансовых возможностей. Располагает ли оно свободными деньгами и может ли перераспределить доход государства на такой вид социальной поддержки.

В любом случае, этот вопрос является актуальным в первую очередь для постиндустриального общества, в котором по мере развития технологий высвобождается все больше человеческих ресурсов. Всё автоматизируется, механизируется, роботизируется, а количество рабочих мест для людей сокращается. Необходимо будет что-то делать со всеми этими освободившимися людьми. В настоящее время они работают уборщицами или грузчиками не потому, что это их работа мечты, а ради выживания. Если по улицам будут ездить беспилотные такси, а ткани будут печататься на 3D-принтерах, люди наконец-то смогут заняться тем, чем они хотят заниматься в жизни.

В начале 2010-х годов меня поразило итальянское семейное предприятие Intimissimi, которое выпускает качественное нижнее белье и трикотаж. До моего визита на их фабрику я была уверена, что эта марка поддерживает цены на свою продукцию на доступном для среднего класса уровне благодаря производству в Юго-Восточной Азии, как это обычно бывает. Оказывается, это не так: всё производится в Италии, в регионе Венето, на роботизированных станках, а довольные женщины из окрестных деревень занимаются дизайном. Они сидят и зарабатывают хорошие деньги.

Хотя деньги не могут измерить всё, они всё же могут решать многие проблемы.